Моменты недели – глава Трума – Шкалим – новомесячье адара

Мы готовы работать для всех! / Головня, спасенная из огня / Камень ждал своего часа / «Микву делать?»

1. «Не изменили своего языка»

Встреча началась с того, что р. Лазар поблагодарил президента России Владимира Путина за его огромные усилия ради освобождения Саши Труфанова из плена в Газе, и передал привет от Саши и его семьи, которых он встретил за четыре дня до того. Священная ценность спасения жизни в еврействе, добавил р. Лазар, основана на высказывании мудрецов: «Кто спасает одну душу, тот как будто спас целый мир».

«Я помню нашу первую встречу, когда вы были премьер-министром и приехали с официальным визитом на открытие еврейского центра «Марьина Роща». Тогда всё изменилось. В первые годы после перестройки еврейской общине здесь было нелегко: антисемитизм, хаос, бедность, причем не только материальная, но и духовная. Но вы показали, насколько важны вечные ценности, поддержка традиционных ценностей – и это дало новый импульс общине. Сейчас еврейская община России развивается, новые возникают новые общины, новые программы, в том числе для молодежи…»

В ответ президент России выразил свое давнее восхищение тем, что есть народ, который на протяжении тысяч лет говорит на одном и том же языке. И это благодаря тому, что евреи учатся по тем же книгам на протяжении тысяч лет, молятся по тем же молитвенникам во всех поколениях. Вот причина того, что еврейский народ остался верен своему языку во всех поколениях и во всех ситуациях!

Перед окончанием встречи президент сказал р. Лазару: «Я хочу поблагодарить вас за ваше активное участие в гражданском обществе нашей страны и за тот вклад, который вы вносите через Еврейский музей. Он оказался очень хорошим учреждением, интересным не только членам еврейской общины, но и для граждан всех религий и всех этнических групп. И с культурной точки зрения тоже интересным».

Рав Лазар ответил: «Как хорошо наблюдать, когда в музей приходят дети, как у них формируется понимание того, как быть друзьями, жить всем вместе. Вот это для нас – чудо. Часто я говорю людям: не забывайте, как было тридцать лет назад, и тогда увидите, какие чудеса произошли. Но мы хотим большего! Мы хотим, чтобы в каждом городе были подобные центры, общинные центры, культурныецентры. Это важно не только для евреев, но и для всех. Наши двери открыты для каждого. И таким образом мы сможем реально изменить жизнь граждан России».

2. Человек Мерона

Я смотрел на юношу, сидевшего за столом, и думал о его матери, которая должна была сейчас быть в США на всемирном съезде посланниц, проводимом ежегодно в Шабат перед йорцайтом ребецн Хаи Мушки. Она, как и другие матери, возвращалась бы каждый год из Нью-Йорка с вкусными кошерными сладостями, которые невозможно достать в Индии, и дарила бы их вместе с теплым приветом от Ребе своему Мойшеле. Но Мойше совсем не помнит ее, как и своего отца, рава Габи. Ему было всего два года, когда преданная няня Сандра спасла его от ужасного нападения на Бейт-Хабад, который его родители создали в городе Мумбаи. Тогда супружеская пара шалиахов Гольцберг погибла.

«Головня, спасенная из огня, – вот кто мой внук Мойше», – сказал мне несколько месяцев назад его дедушка, мой родственник р. Шимон Розенберг из Афулы, когда он узнал о поступлении своего внука Моше Ѓольцберга в ешиву «Махон ѓаРаН» в Москве.

На прошлой неделе он приехал к нам на Шабат. Ирядом с ним сидел молодой шалиах Ѓилель Цадик, сын покойного р. Ариэля Цадика, одного из сорока пяти евреев, погибших в трагедии на горе Мерон несколько лет назад. Ѓилель Цадик оказался «человеком Мерона» всем своим существом, и я нашел в нем собрата, которому знакомы тропы Мерона, как улицы иерусалимского района Баит-ва-Ган, где живет его семья. Отец-хасид прививал семье любовь к Мерону с ранних лет. Каждый год он приезжал на гору Мерон, жил в палатке, лишь бы радоваться в день ѓилулы рабби Шимона бар Йохая –помимо многочисленных поездок в течение года.

В тот трагический Лаг ба-омер Ѓилель, который окончил курсы первой помощи, занимался ранеными,как и его старший брат. Они не видели тогда погибшего отца, тело которого лежало возле рухнувшей трибуны. Их младший брат также его не видел, потому что за несколько минут до трагедии отошёл с центральной площади, чтобы поесть.

Мы выпили еще «лехаим», сердца раскрылись, и мы начали петь гимн праздника Лаг ба-Омер «Бар Йохай, ты благословен». Мы пели каждый куплет этой святой песни и после него – припев. Один из куплетов гласит: «Свет чудесный, высоко вознесенный. Боялся ты смотреть, ибо слишком велик он. Тайна, и нет имени ей, глаз не узрит его».

Действительно, тайна. Мы не понимаем, почему были убиты посланники рав Габи и Ривка Ѓольцберг.Мы не понимаем, почему р. Ариэль Цадик и несколько десятков других трагически погибли при аварии в святой день Лаг ба-омера на святом месте горы Мерон. Мы не знаем, как стало возможным, что террористы ХАМАСа убили в Газе Шири Бибас и двоих её маленьких детей. Но в этом и есть вера – принимать то, что не понимаешь. Б-г – «совершенныЕго деяния, ибо все пути Его – правосудие; Б-г верен, и нет несправедливости; праведен и прям Он», как говорится в книге Дварим.

3. Камень, который отвергли строители

У Гореликов каждое дело – это история. Нет ничего просто так, нет случайного, всё связано с историей семьи и, конечно, с Ребе и самопожертвованием.

Вчера перед молитвой р. Йерахмиэль Горелик попросил меня перемотать один из свитков Торы нанедельную главу Трума, потом он вернул свиток Торы в ковчег. Когда же началась молитва и пришло время чтения Торы, я вынул свиток Торы из ковчега, и только после снятия чехла я заметил, что взял другой свиток Торы! Старый свиток. Его снова нужно было перематывать на главу Трума.

Когда р. Горелик заметил, что я ощущаю неудобство оттого, что задерживаю продолжение молитвы, он сказал: «Всё к лучшему. Этот свиток Торы мы получили 11 лет назад от еврейской общины города Николаева через моего старшего шурина, раввина г. Николаев, посланника р. Шалома Готлиба. По этому свитку читал Тору святой каббалист рав Леви-Ицхак Шнеерсон, раввин Николаева, отец Ребе».

Было это в Тюмени, куда я прилетел в среду, сопровождая р. Лазара, чтобы принять участие в радости евреев города, р. Йерахмиэля Горелика и его супруги – открытия новой синагоги и Бейт-Хабада.

Перед молитвой я пошел окунуться в новую микву и заметил квадратную плитку другого цвета и другого размера, чем остальные кафельные плитки, покрывающие стены миквы. «Что это значит?» – спросил я затем р. Горелика. Я подумал: может быть, есть какая-то новая ѓалаха в законах о миквах, о которой я еще не слышал. А р. Горелик ответил с волнением: «Много лет назад я получил от своего деда, р. Натке Баркана, эту плитку. Он нашел ее внутри раскопанного бассейна миквы, которую тогда обнаружили в Ростове, первой миквы, построенной Ребе Рашабом по его знаменитому методу «бассейн над бассейном». В той микве окунались Ребе Рашаб, Ребе Раяц и наш Ребе. И как известно, когда ты держишь часть – ты держишь целое».

После установки мезуз мы все были приглашены на фарбренген, во время которого р. Горелик выразил благодарность и признательность всех евреев города р. Лазару, который не жалел никаких усилий и использовал свои связи, чтобы поддержать общину в Тюмени.

Спонсоры и друзья общины получили ценные подарки, но р. Лазар привык «ковать железо, пока горячо»: «Сейчас подходящее время для закладки краеугольного камня для здания нового общинного центра!» Барух Бен-Цион Гурович, верный друг общины, прямо на месте обязуется пожертвовать свиток Торы. Исраэль Кантор, – ученик брата р. Йерахмиэля, раввина Казани р. Ицхака Горелика, обязуется пожертвовать ковчег для свитков Торы. А рабанит Горелик кладет рядом с р. Лазаром маленькую деревянную коробку. Рав Лазар открываетее и видит внутри красный камень.

«Много лет назад, во время строительства сукки Ребе перед зданием 770, из забора выпал один кирпич. Его заменили другим, а этот кирпич я взял себе. И с тех пор я ждал, когда он ляжет в основу великого здания».

И пешком, с песней «Марш Наполеона», при минус 16, мы отправились к участку, который община приобрела несколько лет назад, неся с собою две лопаты. Мы разрыли снег и достигли мёрзлой земли. Раввин закрывает глаза и начинает вместе с присутствующими петь 123-й псалом, это псаломРебе. И под пение «Эли ата» он вместе с р. Гореликом кладет камень – краеугольный камень для нового здания, которое будет оформлено как «Севен севенти».

Фото недели: Благодарность

Вторую мезузу у другого входа в здание миквы прикрепил отец раввина Тюмени, хасид и архитекторр. Мордехай Менаше, который спроектировал эту микву. В своей жизни он составил проекты многих сооружений, а особенно ценит он проект здания-копии «Севен севенти», возвышающегося при въезде в Кфар-Хабад по указанию Ребе.

Его волнение и волнение его супруги понятно: это истинно хасидское удовлетворение от потомков, посланников Ребе в разных местах мира. В тот день праздновали также бар-мицву их внука Неты, сына раввина Тюмени р. Йерахмиэля.

— Когда мне было два года, — рассказывает р. Мордехай Менаше, — мой отец, хасид р. Мендл, был сослан коммунистическим режимом на десять лет в Сибирь. Мою бар-мицву праздновали в Самарканде, куда во время войны переехали наши родственники во главе с дедушкой, хасидом из первых учеников ешивы «Томхей тмимим» р. Йерахмиэлем Ходошем. Он воспитывал нас, внуков, и готовил меня к бар-мицве.

Празднование бар-мицвы было зимой 5717 (1957) года в нашей квартире. Одним из гостей пришел ребФайвиш, который отвечал за секретную микву в Самарканде. Советская власть безжалостно закрывала миквы, поэтому она и была секретной. РебФайвиш подошел ко мне и спросил, окунался ли я сегодня в честь бар-мицвы. Я знал, что окунаемся мы в реку, и поэтому ответил, что сейчас зима, холодно, и поэтому я не окунался. Тогда реб Файвиш сказал мне: «Пойдем со мной». Мы пришли в дом, где была секретная миква, реб Файвиш ждал меня снаружи, я окунулся, вышел, и мы вернулись домой для празднования бар-мицвы.

Прошли годы, и я удостоился репатриироваться в Святую Землю. Реб Файвиш тоже приехал, и мы оба поселились в квартале Нахалат Ѓар Хабад в городе Кирьят-Малахи. В новомесячье тевета 5741 (1981) года я молился шахарит в миньяне, где реб Файвиш вел молитву – был йорцайт его отца. В середине повторения «Шмоне эсре», на словах «Ты свят и имя Твое свято», его голос внезапно смолк, и он упал. Вызвали скорую помощь, но к нашему большому сожалению, врачи констатировали смерть.

Мы с несколькими знакомыми поехали в Иерусалим проводить его к месту упокоения на участке Колель Хабад на Масличной горе. У реб Файвиша не было детей. Тело привезли для очищения в похоронныйдом «Шамгар». Я сидел с несколькими провожающими у комнаты очищения, вдруг открывается дверь, и один из членов погребального братства спрашивает: «Миква?» – то есть делать ли также микву. Речь шла о дополнительной платной услуге, не обязательной в ритуале очищения и омовения. Как только я услышал слово «миква», в моей памяти всплыла та миква в день моей бар-мицвы в Самарканде, в которой я удостоился окунуться благодаря этому реб Файвишу. «Да, миква», – ответил я сразу. «Я оплачу ее». И япочувствовал, что с Небес мне дали возможность отплатить добром этому дорогому еврею.

Гут шабес, ходеш тов

Шие