Место: возле тюрьмы «Эшель», г.Беэр-Шева
Время: вторник, 8 кислева 5881 г.

Однажды, вскоре после нашего приезда в Москву, у нас за ужином был некий человек. После ужина я помог убрать со стола и стал мыть посуду. Гость подошёл ко мне и тихо спросил: «Многие в Москве нанимают домработниц, а вы не нанимаете?» «Нанимаем, — ответил я, — она завтра придёт». «Так зачем же вы моете посуду? Оставьте домработнице эту работу!» Жили мы тогда в начале ул. Лесной, а двор нашего дома выходил на стену Бутырской тюрьмы, и из окна кухни я видел сторожевые вышки и забор «Бутырки». А ведь учителя хасидизма говорили, что у всякого можно научиться хорошему, даже у вора. И под этим впечатлением я рассказал гостю такую историю:
«Однажды некий вор попался и был осуждён на долгое тюремное заключение. Он сидел в камере вместе с другими заключёнными, и те обратили внимание на его странное обыкновение. Еду все получали через окошко в двери, и в то время как все заключённые по очереди подходили и брали еду, этот вор подкрадывался к окошку, пугливо оглядывался, хватал тарелку и уносил. Товарищи спросили его: «Ты что же, нам не доверяешь?» «Доверяю вам в полной мере!» «Так зачем ты берёшь свою еду так, как будто её крадёшь? Все же получат своё, сколько людей, столько порций!» «Понимаете, вот какое дело. Я же ‘профессиональный’ вор, а сидеть мне долго, и я боюсь растерять навык. Вот я и тренируюсь на каждой выдаче еды».

«Вот и я, — продолжил я рассказ, — приучен с детства убирать и мыть после трапезы, ну или в крайнем случае рано утром. Сейчас у меня есть возможность нанимать домработницу, она за свою зарплату делает много наших домашних дел, но определённые работы я хочу оставить себе, чтобы не разучиться, и чтобы мои дети знали: даже если есть кому тебя обслуживать, не давай себя обслуживать».

Об этой «тренировке» я вспомнил, когда получил на этой неделе примерно такое письмо: «Здравствуйте, уважаемый рав, как ваши дела? Передаю вам привет от такого-то, моего сына. Пока ничего нового, идут заседания, надеемся на добрые вести. Я хочу попросить вас вот о чём. Мой сын хочет есть еду кашрута меѓадрин. Вся еда там кашерная, но он хочет устрожить соблюдение заповедей и пользоваться кашрутом меѓадрин. А для этого нужна рекомендация рава. Не сможете ли вы написать ему такую рекомендацию?»

Речь шла об израильском юноше, совершившем жизненную ошибку, которого посадили в тюрьму в России, но израильские власти смогли добиться, чтобы он отсиживал в Израиле. Когда я посещал его в российской тюрьме, я видел, как он приближается к еврейской традиции и искренне желает молиться, надевать тфилин, соблюдать шабат, есть кашерную еду. Мы учили вместе Тору, и я видел, что изменения не только внешние, но и внутренние. Поэтому я написал матери юноши письмо, которое она передала начальству тюрьмы. Слова в нём были примерно такие:
«Руководству Управления тюрем, место заключения „Эшель“, Беэр-Шева, Израиль, мир и благословение. Будучи раввином израильских заключённых Москвы и Московской области, я познакомился с …, находившимся в одной из московских тюрем год назад. Я посещал его каждую неделю в течение нескольких месяцев, мы вместе учили Тору и много беседовали, и я видел, что … соблюдал еврейские законы и обычаи на уровне меѓадрин, даже в условиях, в которых это вовсе не было легко. От руководства московской тюрьмы я слышал одобрительную оценку хорошего поведения … и его приверженности еврейской традиции. Сейчас … находится в тюрьме в Израиле и, поддерживая постоянную связь с его матерью, я узнал, что он не получает еду кашрута меѓадрин, что его огорчает. Давно зная …, я уверен, что после выхода из тюрьмы он будет честным и преданным еврейству человеком, поэтому стоит помочь ему в этом, предоставив кашерную еду высокого уровня меѓадрин».

Сейчас в московских тюрьмах нет новых израильских заключённых, так как границы закрыты, однако Всевышний предоставил мне случай «тренироваться» в деле помощи заключённому. Да будут все сыны Израиля свободны!

Гут шабес
Шия

Дата: Исход шабата 20 мархешвана 5781 г., 160 лет со дня рождения ребе Рашаба
Место: Зал ешивы «Томхей тмимим» в доме ребе Рашаба в Ростове-на-Дону

Началось это год назад. Я услышал, что в Ростове-на-Дону собираются отметить 2 нисана, столетие со дня кончины ребе Рашаба, р.Шолом-Дов-Бера из Любавичей, пятого ребе Хабада. Он похоронен именно в Ростове. Я подумал, что не был в Ростове уже восемнадцать лет, заказал билеты для всей семьи, заказал гостиницу, чтобы использовать эту уникальную возможность увидеть замечательных гостей, принять участие в фарбренгенах с людьми, с которыми иначе не надеешься увидеться…

И тут грянул коронавирус. Все мероприятия были отменены, я же всё-таки хотел прилететь, но раввин Ростова р.Хаим Данцигер уговаривал меня этого не делать, и уговорил. Но идею я не оставил. Мой сын Шолом-Дов-Бер достиг возраста бар-мицвы, и мы искали возможность и повод приехать к тому, в честь кого он назван. Наконец мы получили информацию о том, что 20 мархешвана в Ростове состоится внос свитка Торы и шабат, на который приглашаются гости. Мы сумели использовать эту возможность, и вершиной нашего пребывания в Ростове была — с моей точки зрения — совместная учёба с моим сыном в зале возрождённой ешивы «Томхей тмимим». Той ешивы, которую создал ребе Рашаб возле своего дома в Ростове. В её зал ребе Рашаб просил сто лет назад принести себя на кровати, чувствуя приближение кончины, и здесь он сказал своим детям и хасидам: «Я ухожу в небеса, а свои писания оставляю вам».

В шабат перед молитвой мы изучали вместе маамар, который наш Ребе произнёс пятьдесят лет назад — в пятидесятую годовщину кончины ребе Рашаба. Рядом с нами проводил урок р.Йеѓуда Сегев Фридман, зять р.Ицхака Когана с Большой Бронной. Именно рав Коган инициировал это торжество. А на исходе шабата мы сидим с сыном в зале ешивы и по телефону принимаем участие в программе совместной учёбы «Отцы и дети», проводимой в центральной синагоге Москвы под руководством р.Йешаяѓу Гросса.

На фотографии вы видите, что часть зала у стены огорожена. На этом месте скончался ребе Рашаб. Местоустановили по свидетельству стариков, которые мальчиками присутствовали при кончине ребе Рашаба. Тридцать лет назад это здание выкупили у его владельцев, и обнаружили, что они, к счастью, почти ничего в нём не поменяли, и в подвале даже сохранилась миква, построенная Рашабом, и в ней была вода. В этой микве — отремонтированной — мы окунались, когда были в Ростове. Между прочим, это первая миква в мире, построенная по особой системе Рашаба для более тщательного следования принципам миквы — «бассейн над бассейном», а сейчас таких микв уже тысячи.

Однако уже после выкупа здания оно, старое и не ремонтировавшееся, готово было рухнуть. И рав Ицхак Коган с молодой энергией взялся за дело, добыл средства, организовал ремонт и сам часто приезжал в Ростовпронаблюдать за ходом работ. Я был растроган и польщён, когда он почтил меня честью установить мезузу на входе из синагоги в зал ешивы. В синагоге руководили хасидскими фарбренгенами ребе Рашаб, а после его кончины — его сын ребе Раяц, а в зале учили Тору и хасидизм их ученики, не обращая внимания на тяжелейшие условия гражданской войны в России и последующих лет. На фотографии с правой стороны видна эта дверь и эта мезуза. А моего сына почтил равКоган установкой мезузы на другую дверь синагоги.

В Ростове мы успели многое: молились в пятницу утром на оѓеле ребе Рашаба на еврейском кладбище города, посетили городскую синагогу и общались с шалиахами в Ростове, молились на братской могиле двадцати тысяч евреев, убитых в годы Холокоста, были на фарбренгенах и субботних трапезах, организованных с размахом, типичным для Большой Бронной. Но самым волнующим событием для меня была совместная учёба с сыном в зале ешивы ребе Рашаба в этот особый день. Эти переживания мы увезли с собой в Москву.

Гут шабес
Шия