При наступлении субботы в тысячах еврейских домах поют трогательную песню, прямо связанную с нашей недельной главой. «Эшет хаиль», «Жену достойную кто найдёт». Произносить её при наступлении шабата – обычай Аризаля и каббалистов Цфата. А кто первым спел её? Текст этой замечательной песни (кстати, вы заметили, что первые буквы её строк составляют алфавитный акростих?) взят из последней главы книги Мишлей. Но согласно нашей традиции первым сказал эти строки праотец Аврагам.

Наша недельная глава «Хайей Сара» открывается описанием смерти праматери Сары в возрасте 127 лет, в Хевроне. Между прочим, это единственная недельная глава Торы, названная по имени женщины. Аврагам услышал об этом, будучи в другом месте страны Израиля. Он пришёл в Хеврон и стал оплакивать свою супругу, с которой он прожил десятки лет, которая родила ему Ицхака, следующего праотца еврейского народа. Какую же надгробную речь произнёс Аврагам? Именно этот текст – «Эшет хаиль», «Жена достойная». Он описывает хозяйку дома, усердно и мудро ведущую домашнее хозяйство. Это благодаря ей «известен во вратах города муж её, когда сидит он со старейшинами страны». И чрезвычайно важное качество «жены достойной» – «учение о добре на языке её», «ладонь свою она открывает бедному, руку протягивает нищему».

В недельной главе написано: «И пришёл Аврагам, чтобы произносить надгробную речь о Саре и оплакивать её». Порядок описания странен, ведь галаха говорит, что вначале идёт оплакивание: «три дня для оплакивания, семь дней для надгробных речей» – учит Мишна. Причина в том, что Аврагам хотел прежде всего рассказать миру, какой достойной женой, каким примером для подражания была Сара, чтобы все учились у неё. Так и стало: доныне надгробная речь Аврагама звучит в каждом еврейском доме.

*

В дальнейшем повествовании Торы рассказывается, как слуга Аврагама поехал за невестой для Ицхака, как он выбрал Ривку по уникальным добрым поступкам, которые она совершала, как он привёз невесту для Ицхака и передал её Ицхаку… Стоп. Есть такая вещь – поручение, и его нужно выполнять полностью. Ты слуга Аврагама, он поручил тебе найти невесту для его сына, ему её и приведи! А уж Аврагам решит, выполнил ли ты его поручение должным образом.

И ещё одна странность повествования. «И привёл её Ицхак в шатёр Сары, матери своей, и взял её в жёны, и полюбил, и утешился Ицхак по смерти Сары, матери своей». Сара давно покоится в пещере Махпела. Почему у неё до сих пор есть «шатёр», почему только после привода Ривки в этот «шатёр» Ицхак официально женится на ней?

*

Некоторое время назад мой брат Матитьягу, работающий инспектором одной из учебных систем на юге Израиля, рассказал мне такую историю. Все дети разные, все ученики разные, и если кто-то ведёт себя не так, как от него ожидается в данной учебной системе, нужно всмотреться в его индивидуальный случай. Однажды Матитьягу вынужден был прийти в одну из семей, чтобы поговорить с родителями ученика, поведение которого оставляло желать лучшего и совершенно не соответствовало стандартам школы. Родители, встретив его, стали выражать своё недовольство… педагогическим коллективом школы своего ребёнка, его учителями, директором школы, и рассказывать, как много лично они делают для своего сына. И следовательно, единственный виновник ухудшения его поведения – это именно школа! Матитьягу давно и хорошо знал педагогов школы и атмосферу в ней и со своей стороны был уверен, что корень проблемы – дома. Он посмотрел на стены салона:

– «Скажите, кто эта счастливая пара?» – указал он на фотографию жениха и невесты в одеждах и позе, немыслимых для традиционной еврейской семьи. «Это мы, в день нашей свадьбы, ещё до того, как мы стали соблюдать».

– «А скажите, пожалуйста, ваш сын пользуется дома вашим компьютером, верно? А на нём есть какой-либо фильтр, не дающий ему заходить на, мягко говоря, нежелательные сайты?..» «Нет фильтра, но компьютер ещё с тех пор, как мы не соблюдали».

– «И ещё я хотел бы спросить: вот я вижу у вас детские книги, но почему-то нет ни одной книги о Торе, о еврейских мудрецах и героях..» «Ну, эти книги ещё с тех пор, когда мы не соблюдали».

«И вы при этом уверены, что все проблемы – только из-за школы?..»

*

Стих «И ввёл Ицхак Ривку в шатёр Сары, матери своей» Раши комментирует так: «стала она в шатре подобна Саре, матери его. Вернулись три чуда, бывшие при Саре: субботний светильник горел с кануна шабата до кануна шабата следующей недели; хлеб был благословенным; над шатром всегда было облако». Это цитата из мидраша, приводящего три символа еврейского дома. Облако символизирует присутствие Всевышнего, подобно облаку, находившемуся в Мишкане: в доме учат Тору. Благословение в хлебе – материальная основа жизни дома. Субботний светильник – свет исполняемых заповедей, озаряющий дом постоянно.

На этом стоит еврейский дом. И обеспечивает присутствие всего этого прежде всего жена, хозяйка. Она больше, чем муж, занимается домом, больше, чем он, знает о домашних расходах, больше времени, чем он, уделяет детям. Жена – это дом. В Талмуде, в трактате Шабат, говорится: «Учили мудрецы, говорил р.Йоси бар Йегуда: Когда человек идёт из синагоги домой в канун шабата, его сопровождают два ангела: добрый и злой. Если вошёл человек домой и увидел горящий светильник, накрытый стол и устроенное ложе, говорит добрый ангел: «Да будет так и на следующей неделе!» И злой ангел вынужден ответить ‘амен’. А если нет этого в доме, злой ангел говорит: «Да не будет и на следующей неделе!» И добрый ангел вынужден ответить ‘амен’». Светильник – это свет заповедей, стол – это надёжное домашнее хозяйство, ложе – это супружеские отношения согласно Торе.

Теперь понятно, почему слуга Аврагама передал Ривку прямо Ицхаку. Когда он увидел, какой уникально доброй девушкой была Ривка, и привёз её в страну Израиля, он понял: поручение выполнено так, что лучше некуда. Ривка – само деятельное добро и праведность. Это главное в жене для Ицхака.

Понятно также, почему после смерти Сары существует «её шатёр», куда Ицхак приводит Ривку. Несмотря на смерть Сары, существует заведённый ею домашний порядок – дом праведницы. Однако чудес, сопровождавших Сару, в нём сейчас нет. Дом ожидает новой хозяйки. И когда приходит Ривка, чудеса возвращаются. Праведная хозяйка достойна праведного дома и подходит ему.

*

Завтра, в шабат, мы будем читать в книге Ребе «Га-йом йом»: «Провидение приводит каждого туда, где он должен быть, чтобы он укреплял там еврейство и распространял Тору. А если пахать и сеять – непременно взойдёт». Тысячи семей поехали в посланничество Ребе в разные места, близкие и далёкие, с «концентрированным еврейством» или без него, чтобы укреплять еврейство и распространять Тору. И рядом с мужем, привлекающим евреев в синагогу, делающим «мивцаим», преподающим Тору, всегда есть жена, поддерживающая в трудных условиях еврейский дом. Это не просто дом – это шлихут. Там муж черпает силы для трудной «пахоты» на «целине». Туда приходят гости, чтобы увидеть атмосферу Шабата, атмосферу еврейства, и захотеть себе такую же. Там к еврейству приближаются женщины, реже мужчин встречающиеся с Торой в синагоге. Там укрепляют своё внутреннее еврейство те, кто изменит свои дома и сделает их подлинно еврейскими. И поэтому гимн «Жена достойная» звучит там столь искренне.

В канун этого шабата я буду петь его вместе с пятью тысячами шалиахов Ребе на «съезде шалиахов» в Краун-Хайтсе, у Ребе. Это собрание, где получают новые силы на целый год работы, где ощущаешь, что такое деятельная работа по приближению Избавления.

Гут шабес, ходеш тов
Шия

«Я расскажу вам, как я познакомился с нашим гостем. Это было больше тридцати лет назад…» Участники трапезы праздника Шмини ацерет, проходившей в сукке на четвёртом этаже синагоги на Большой Бронной, подошли к круглому столу, стоявшему в середине, чтобы услышать, каким образом их раввин знает этого иерусалимца – то есть меня – так много лет.

Я слышал эту историю и ранее, рав Ицхак Коган иногда рассказывает её, и всегда с искренним чувством. Во время каждого из трёх праздников года я стараюсь прийти в синагогу р.Когана на Большой Бронной. Пеший путь из Марьиной Рощи занимает около часа. В этот раз мы шли с моим сыном. После молитвы рав Коган пригласил нас и всех молящихся сделать кидуш и немного поесть перед пешей дорогой домой. Нас усадили за стол, и рав начал свой рассказ.

«Четырнадцатого мархешвана, тридцать три года назад, после долгих лет отказа, я с семьёй сумел уехать из СССР в Израиль. Этому событию радовались не только мы, но и все евреи Ленинграда, тоже стремившиеся выехать в Израиль, и наши израильские друзья, в первую очередь хасиды Хабада. В аэропорту нас встречали друзья и корреспонденты: о том, что я долгое время был в отказе и занимался еврейской деятельностью в СССР, знали многие. Из аэропорта мы поехали в Иерусалим, в квартал Гило, где находился центр абсорбции для новых репатриантов.

Прошло несколько дней, мы встречали гостей, исследовали окрестности, и вдруг оказалось, что сегодня пятница и скоро настанет шабат. Первый наш шабат в стране Израиля. А мы не следили за временем и ничего не приготовили! И мы были растеряны: где тут берут вино, рыбу, мясо, всё необходимое для приготовления субботних блюд? Я сказал жене, что пойду в ближайший продуктовый магазин, куплю хотя бы халы и вино, а без остального как-нибудь обойдёмся.

Вдруг мы услышали, как в дверь постучали. Одна из моих дочерей открыла – на пороге стоял мальчик с длинной халой, чуть ли не больше его роста. А за ним вошёл какой-то еврей и с улыбкой внёс коробки, а из коробок достал кастрюли с готовой едой, и субботнюю плату, и даже удлинитель, и быстро всё подключил. Салаты поставил в холодильник, на стол поставил бутылки вина и напитки, сказал «гут шабес» и вышел. Они с мальчиком сели в такси, ожидавшее их снаружи, и уехали к его жене, которая и приготовила для нас всё это. Вкус той еды я помню до сих пор.

Наш первый шабат в Иерусалиме, шабат недельной главы Вайера, мы провели в радости и с чувством благодарности родителям нашего гости Шии. Это он тогда притащил ту огромную халу, его мать приготовила для нас субботнюю еду, его отец привёз её. Вот с тех пор я и знаю его семью…» И рав Коган разлил всем «лехаим» в честь праздника.

*

Недельная глава Вайера начинается с рассказа о том, как праотец Аврагам на третий день после обрезания сидит на входе в свой шатёр и ожидает гостей. Точнее, ожидает, вдруг пройдут люди, которых он сможет пригласить в гости. Сидит на жаре, а день был особенно жаркий. Всевышний, заповедавший ему сделать обрезания, Сам пришёл навестить больного, но тут: «поднял Аврагам глаза и увидел, что перед ним стоят три человека. Увидел он их и побежал к ним от входа в шатёр…»

Слово «увидел» повторяется дважды. Зачем? Ведь в Торе так много заповедей и так мало места, возможностей для лишних слов там нет, значит, в повторении есть какой-то смысл…

Раши приводит такое объяснение: Первое «увидел» означает именно то, что говорит его простой смысл, а второе «увидел» означает «понял». Происходило вот что: Аврагам увидел, что гости стоят на одном месте, и понял, что они не хотят заходить к нему, дабы не утруждать его приёмом гостей. Тогда он сам побежал к ним. Раши цитирует и другой вариант объяснения, из Талмуда: Трое увидели, что Аврагам меняет себе бинты после обрезания, и отошли, чтобы он не утруждал себя приёмом гостей. Тогда он побежал к ним сам.

Но в свете дальнейшей истории это объяснение нелогично. Через несколько стихов мы увидим, что эти трое были не людьми, а ангелами, каждый из которых был прислан с индивидуальной миссией. А у ангелов нет свободы воли, они выполняют возложенную на них миссию и только её. Ангелы не могут сначала идти к шатру Аврагама, а потом отойти, чтобы он не утруждал себя. Посланы к Аврагаму – значит, пойдут к Аврагаму. В чём тогда смысл их поведения?

Мудрецы говорят, что заповедь гостеприимства вытекает именно из поведения Аврагама в этой истории. Более того: поскольку Аврагам оставил Самого Всевышнего, пришедшего навестить больного, и побежал к увиденным людям, чтобы пригласить их в гости, мудрецы Талмуда делают вывод: «Гостеприимство важнее, чем приём Самого Б-га». И есть два вида гостеприимства. Обычный, распространённый – если ты видишь человека, которому нужно есть и где-то спать, пригласи его в дом. И другой, на уровне праведников: пойти и самому искать людей, которым нужна еда и уход, идти к ним самому. Первый вид гостеприимства логичен и естественен для человека, а возможность второго вида следует именно из поведения Аврагама. Он был болен, было жарко, но он вышел наружу, чтобы искать, кого бы пригласить в гости. Поэтому к нему были посланы ангелы с поручением: остановиться и ждать, чтобы праведник мог с радостью подойти к ним сам. И когда Аврагам увидел людей снаружи, он не просто пошёл, а побежал к ним, хотя ему было трудно ходить. Побежал к людям.

Вероятно, поэтому и стало возможным то, о чём писал Рамбам: «сошлись к нему тысячи и десятки тысяч людей, и именовались они людьми дома Аврагама, и насадил он в их сердцах столь важное понятие, как вера в единого Б-га». Без всяких технологических средств Аврагам приблизил к Б-гу «тысячи и десятки тысяч людей» – потому что не ждал, пока к нему придут нуждающиеся в нём, а сам шёл и бежал искать их.

В дополнение нужно сказать, что для истинного следования по пути Аврагама мы должны развить в себе особое чувство – способность видеть нуждающихся. Порою они кажутся солидными, уважаемыми людьми, у которых всё есть, но ведь мы не знаем, что творится с человеком, когда он находится вне нашего поля зрения. Очень и очень часто, увы, мы лишь задним числом узнаём, что такой-то нуждался в срочной ссуде, такая-то – в поддержке в отчаянной ситуации, такие-то – в добром слове мира. Принести субботнюю плату с удлинителем, принести мир между родителями и детьми, принести желание выслушать – принести добро. Не ждать, пока к нам придут и попросят, а искать самим.

Гут шабес
Шия

Тот, кто сел возле меня в тридцатом ряду кресел самолёта из Москвы в Израиль, совсем не был похож на еврея. Я не очень внимательно смотрел, да и не спрашивал его о национальности, просто так мне показалось в начале полёта, когда мы обменялись несколькими вежливыми словами и заняли места.

Вместе с загранпаспортом я всегда держу коробочку снотворного. Полёты я переношу плохо и без снотворного мне трудно засыпать в самолёте. В этот раз я почему-то не принял таблетку, потерял несколько часов сна, но приобрёл нечто другое, гораздо более ценное.

Когда пришло время еды и стюардессы начали раздавать порции, я обратил внимание на то, что мой сосед получил кашерную. Знакомая упаковка, закрытая, с печатью Главного раввина России Берла Лазара. Сначала я подумал, что ему по ошибке дали мою порцию, но нет – я получил такую же. Краем глаза я видел, что он начал есть с необычным для самолёта выражением удовольствия на лице. Я не сдержался и спросил, почему он заказал кашерную еду.

«Еда из еврейского источника напоминает мне еду моей мамы и моей бабушки. Поэтому при каждом удобном случае я заказываю именно еду с еврейским знаком кашрута».

«Я так понимаю, что ваша мама и бабушка еврейки».

«Да. И папа мой был евреем. Они родились в Виннице, папа был на войне. Мама и вся семья успели убежать в Москву. После войны папа присоединился к маме в Москве, и я уже москвич», – сказал он с заметной гордостью.

Я посмотрел в окно – звёзды померкли, ночь кончалась, значит, пришло время утренней молитвы. На этой неделе мы читали в книге «Га-йом йом», составленной Ребе: «Евреи уподоблены звёздам. По звёздам ориентируется и не заблудится даже тот, кто идёт ночью. В каждом еврее, мужчине или женщине, есть достаточно душевных и духовных сил, чтобы повлиять на тех, кого он знает».

«Брат моей жены – раввин Винницы», сообщил я соседу. На всякий случай я спросил его: «Вы знаете, что такое тфилин»? – «Нет…» Я показал ему в телефоне фотографию человека в тфилин – он никогда такого не видел. Я рассказал о великой важности наложения тфилин каждый день и о том, что сейчас у него есть возможность выполнить это. Рав Лазар, встречая евреев во время полётов, убеждает их наложить тфилин так: «Мы сейчас в полёте, ближе к небесам, возможно, отсюда наша молитва дойдёт быстрее». Я прибавил к этому ещё объяснения о возрасте бар-мицвы, тринадцать лет, начиная с которого каждый еврей обязан накладывать тфилин каждый день. Короче, я его убедил. Сосед засучил рукав и произнёс благословение на тфилин – впервые в жизни. На высоте нескольких километров над землёй еврей удостоился отпраздновать свою личную бар-мицву. И благодаря чему? Благодаря тому, что кашерная самолётная еда напоминала ему традиционные блюда, которые готовили его мама и бабушка!

*
В недельной главе «Лех леха» описана война четырёх царей против пяти. Четыре царя из Вавилонии некогда покорили страну Кнаан, потом правители Кнаана восстали, и вавилонские цари пришли с карательной экспедицией. Во время экспедиции они забирали всё, что могли, и так они захватили в плен Лота, племянника Авраама, и его имущество. Авраам узнал об этом, ударил по тылам вражеского войска и освободил пленников и их имущество тоже. На обратном пути Авраама-победителя встретил Малки-Цедек с хлебом и вином и благословил его. Так сказано в Торе: «И Малки-Цедек, царь Шалема, вынес хлеб и вино, а был он священником Б-га Всевышнего. И благословил он его, сказав: «Благословен Аврам у Б-га Всевышнего, сотворившего небеса и землю. И благословен Б-г Всевышний, предавший врагов твоих в руку твою!» И дал он ему десятину от всего.

Рамбан и другие комментаторы пишут, что Шалем – это Иерусалим. Год назад я слышал от друга нашей семьи, иерусалимского проповедника рава Авраама коэна Голандера. «Малки-Цедек вынес хлеб и вино. Истинная справедливость (цедек) – вынести хлеб и вино и дать тому, кто в них нуждается. Вот такой человек может называться священником Б-га Всевышнего».

Хлеб и вино в еврейской традиции символизируют материальное и духовное. И то, и другое нужно «вынести» из твоей привычной среды и дать нуждающимся. Это и есть «повлиять на тех, кого он знает», как пишет Ребе.

*
На этой неделе я был гостем на свадьбе Йосефа-Моше Вайсберга, сына моего друга р.Мордехая Вайсберга, прошедшей в святом городе Иерусалиме. Вместе с другими гостями я стоял в саду на крыше зала торжеств, где была хупа, когда рав Лазар проводил свадьбу. Рав Вайсберг – директор общины «Марьина Роща», а кроме того – директор всех московских Бейт-Хабадов, и ещё много неофициальных и волонтёрских должностей и обязанностей есть у него. Все их он исполняет чрезвычайно ответственно, как и подобает шалиаху. Он действительно «выносит» из своей среды духовные и материальные «яства» и угощает ими всех. Не счесть вопросов, по которым обращаются к нему люди, и он решает и разруливает, устраивает и успокаивает, каждому то, что ему нужно. И все могут видеть, как дружно, сплочённо, спокойно живёт община Марьиной Рощи.

Пусть радость его семьи наполнит радостью каждого, через общины Москвы, через Бейт-Хабады – всюду, куда доходит «хлеб и вино», и пусть в скором времени мы удостоимся радоваться в восстановленном Храме!

Гут шабес из Иерусалима,
Шия