Письмо другу..

Дорогой мой друг […],

Прежде всего – а гезунтер ун фрейлихер винтер! Доброй и радостной осени тебе!

Ты спрашиваешь, как всегда, как у нас прошли праздники. Обычно я отвечаю тебе вкратце, ведь чтобы описать все праздники тишрея, нужно много времени и большая скорость письма, а также много сил, а их-то у меня после праздников не очень много – и молитвы, и учёба, и работа старосты синагоги требуют сил.

Но в этом году я хочу тебе описать более подробно то, что у нас было. Хотелось бы начать с начала месяца элул, с духовной подготовки к празднику, однако я ограничусь только сорока восемью часами Шмини ацерет и Симхат Тора, даже на их описание уйдёт достаточно времени.

В «Книге обычаев Хабада» сказано: «Обычай Израиля радоваться в Симхат Тора больше, чем на «празднике бейт ѓа-шоэва» в холь ѓа-моэд Суккот, и больше, чем в обычный праздник. Так говорил ребе Раяц от имени ребе Рашаба: «Нужно очень ценить сорок восемь часов Шмини ацерет и Симхат Тора. В каждый момент этих дней можно черпать сокровища вёдрами и бочками – и материальные, и духовные, и посредством одних лишь танцев»». (Я скажу прямо: не понимаю, как ты и все жители Страны Израиля успеваете сделать это только за один день Симхат Тора!)

В ночь Гошана раба мы пошли спать в 3 часа ночи, после того, как я раздал яблоко с мёдом всем, кто по обычаю до полуночи прочитал книгу Дварим, а после полуночи – книгу Теѓилим. На следующий день, в сущности, в этот же день – в «день завершения суда» – я встал рано, чтобы открыть «комнату гостеприимства» в большой сукке во дворе синагоги, раздавать там чай и кофе евреям, а также горячий суп. В обычные дни холь ѓа-моэда суп раздают только вечером до полуночи, но в Гошана раба обычай – есть суп с креплах, с клёцками, и я готовлю такой суп уже с утра. Я хотел помолиться в основном миньяне, с Главным раввином России р.Лазаром, но меня некому было заменить на раздаче чая и супа. Я сказал себе: Всевышний подождёт мою молитву, Ему наверняка важнее, чтобы евреи получили горячую еду.

Миньянов для утренней молитвы было много, вплоть до полудня. Я помолился минху рано, а рабочие в это время сооружали большую биму для Симхат Тора. На неё поднимаются те, кому выпала честь держать свиток Торы во время ѓакафот. До праздника я ещё успел заменить покрытие на праздничное. Рав Лазар был доволен устройством большой праздничной бимы, это я инициировал её сооружение восемь лет назад.

Галаха велит проводить ѓакафот не только в Симхат Тора, но и в ночь Шмини ацерет. «Лехаим» пить во время ѓакафот невозможно: ведь в Шмини ацерет ещё едят в сукке, а в Хабаде вообще едят и пьют в Суккот только в сукке. Но ѓакафот были радостными, р.Лазар распределял произношение отрывков начиная с «Тебе дано видеть…» и вносил истинно живой дух радости в праздник.

На следующее утро мы с моим маленьким сыном пошли пешком в синагогу на Большой Бронной. Это 50 минут хода туда и столько же обратно. Я проделываю такой путь минимум трижды в год: в Песах, Шавуот и Суккот. Тому есть две причины. Во-первых, Ребе указал в праздник приходить в другие синагоги и радовать там евреев. А во-вторых, я прихожу к раввину той синагоги, р.Ицхаку Когану, ведь он пригласил нас сюда в шлихут, благодаря ему мы выполняем здесь нашу миссию и рады этому. Рав Коган тепло встретил нас и даже дал мне вести молитву мусаф и молитву о дожде.

Интересно, что впервые я шёл этим путём в Суккот без плаща. В этом году в Суккот была такая чудесная погода, какой я не помню за почти 20 лет нашего пребывания в Москве. Дождей не было весь праздник, это редкость. Было приятно есть в сукке, и танцы по вечерам перед синагогой, которые организует каждый день в Суккот р.Лазар, были не в лужах и не под ливнем, то есть приходило больше народу. И вот в ночь на Симхат Тора, практически сразу же после того, как закончилась заповедь сукки и мы вышли из неё, пошёл сильный дождь. Наверняка это не случайно.

Если зашла речь о дожде, я расскажу тебе одну историю. В один из дней холь ѓа-моэда я встретил моего троюродного брата, раввина Перми р.Залмана Дайча, приехавшего в Москву на краткое время на большой «праздник бейт ѓа-шоэва» кавказской общины. Многие из членов кавказской общины поддерживают еврейскую деятельность в его городе – Перми. И вот он рассказал мне, что в канун праздника в Перми шёл сильный дождь. Он покрыл сукку нейлоном, чтобы схах остался сухим и чтобы работники кухни могли спокойно накрыть столы для первой трапезы праздника в сукке. Дождь всё не переставал, Залман беспокоился, что люди не придут в синагогу, не будут радоваться и не выполнят заповедь сидеть в сукке. Отец Залмана, двоюродный брат моего отца, рХаим Шалом Дайч – настоящий праведник и большой знаток Торы. Когда Залман позвонил ему, чтобы пожелать хорошего праздника, он попросил: «Папа, помолись за то, чтобы у нас перестал дождь». Отец пытался отговориться: «Кто я вообще, чтобы мои молитвы исполнялись?» Но Залман просил, и его отец согласился помолиться о хорошей погоде в праздник. И вот Залман рассказывает мне: «Мы вошли в сукку, сняли нейлоновое покрытие, и с тех пор капли не упало!» А я ему говорю: «Видимо, молитвы твоего отца помогли и здесь. У нас в Москве тоже капли не упало до сих пор!»

Так вот, после молитвы Мусаф в Шмини ацерет р.Коган пригласил меня и сына в сукку, сделать там кидуш и поесть с ним и многочисленными молящимися. Среди прочего р.Коган рассказал, что когда он ещё жил в Ленинграде, в первый день Суккот в синагогу пришла одна нееврейская женщина и передала ему просьбу одного еврея. Этот еврей поселился рядом с ней после того, как отсидел за что-то в тюрьме целых 25 лет, «четвертак». И он попросил её пойти в синагогу и поискать «еврейский букет». «Я сразу понял, – говорит р.Коган, – что тот еврей имеет в виду лулав, ѓадас, араву и этрог, четыре вида растений. Я объяснил ей, что сейчас йом-тов, я не смогу до него добраться, и приехать смогу только через два дня. Она оставила адрес, это был посёлок в 145 километрах от Ленинграда. И вот я поехал на электричке, с собой у меня был единственный набор четырёх растений, который был в тот год в Ленинграде. Я приехал. Тот человек жил в обшарпанной комнате в рабочем общежитии. Лицо его было горьким и измученным. Но когда он меня увидел, его глаза засияли, он чуть не вырвал у меня «еврейский букет», прижал к сердцу и начал – не их раскачивать, а сам раскачиваться во все стороны с лулавом… Этого я никогда не забуду», – закончил р.Коган. И ещё много историй он рассказал. Вообще р.Коган – это живая легенда, о нём можно рассказывать часами, и я рад, что хоть одну историю из его жизни могу тебе пересказать.

На исходе праздника я встретил раввина англоязычной общины Москвы, р.Яакова Кляйна. Его Бейт-Хабад находится на Старом Арбате, в центре Москвы. Он говорит мне: «Как хорошо, что ты в Шмини ацерет пошёл на Большую Бронную на молитву». Я удивился: откуда он на исходе праздника в Марьиной Роще знает, что в первый день праздника я ходил на Большую Бронную, и почему это хорошо? Он ответил мне: «Трое из посетителей Большой Бронной видели, что ты приходил, и решили тоже пойти и радовать евреев в других синагогах. И они пришли в наш Бейт-Хабад и очень способствовали поддержанию праздничной атмосферы. От них я и узнал…» Смотри, как одно хорошее дело влечёт другое хорошее дело, как и учат мудрецы Талмуда.

Во второй половине Шмини ацерет я немного отдохнул дома и в конце дня снова пришёл в центральную синагогу, чтобы как староста пронаблюдать за подготовкой к ѓакафот. Перед окончанием Шмини ацерет и началом Симхат Тора я вошёл в последний раз в этом году в сукку, выпил вина и поблагодарил Всевышнего за то, что мы удостоились восемь дней сидеть в прекрасной сукке при прекрасной погоде. И ещё я поблагодарил Всевышнего за то, что я, моя супруга и мои дети удостоились уже много лет заведовать «комнатой гостеприимства», что мы поддерживаем её уголок в сукке с начала до конца праздника и обеспечиваем с утра до поздней ночи сотни молящихся горячим питьём, едой и горячим супом. А это возможно благодаря добрым людям, взявшим на себя каждый содержание одного дня работы «комнаты гостеприимства». Подлинные «ушпизин» – ведь это немалые деньги. Но люди буквально стоят в очереди за правом содержать «комнату гостеприимства» в сукке один день, и каждый год есть разочарованные, не успевшие записаться, которым не досталось дня.

Как и каждый год, в этом году я финансировал от себя четвёртый день, «ушпизин Моше-рабейну», во благо моего отца р.Моше Шмуэля бен Сара Малка Дайч. Возможность делать это – большая радость для меня, и я молюсь о том, чтобы мочь поступать так до самого прихода Машиаха.

Вечернюю молитву вёл, как он делает это каждый год, директор московской общины р.Мордехай Вайсберг. Его громкий голос наполнил весь зал, и его услышали все сотни евреев, собравшиеся на ѓакафот. После кадиша, который р.Вайсберг пел на мотив «Ве-самахта бе-хагеха», на большую биму, сооружённую для праздника, поднялся р.Лазар и говорил о великой важности радости в честь того, что у нас есть святая Тора. Рав Лазар – я могу долго описывать, как он выкладывается в Симхат Тора, и всё равно не опишу. Как он делал кидуш, как он танцевал, как он уделял внимания всем гостям и всей общине… Вот он приглашает избранных для чтения отрывков после «Тебе дано видеть», и вначале они говорят «лехаим». А для лехаим заранее заготовлен отборный виски и лучшая водка.

Несколько лет назад мы рекламировали наш праздник: «Симхат Тора в Марьиной Роще» – и изображение танцующего хасида. Да, танцы в Симхат Тора в Марьиной Роще уникальны, и каждый год количество приходящих растёт. Кто несёт какой свиток на какой ѓакафе – распределено заранее, я готовлю эти карточки и передаю их р.Вайсбергу, а он раздаёт их по списку. Евреи поднимаются на биму, и я вручаю им тринадцать свитков Торы, находящихся в ковчеге синагоги. Каждая ѓакафа длится примерно четверть часа. Но закончить ѓакафу трудно, так весело в зале. Мой помощник, мой сын Менделе по моему сигналу направляет людей со свитками Торы обратно к биме, что нелегко – они хотят ещё танцевать с Торой. Но мы заканчиваем ѓакафу, вызываем следующих… Так семь ѓакафот.

После четвёртой ѓакафы, по нашей традиции, дети получают подарки – книги о праведниках и о еврейской истории на русском языке. Карточки для получения подарков я распечатал заранее и дети заранее их получили. Теперь они поднимаются, мальчики и девочки, на биму для чтения Торы, находящуюся вблизи входа в синагогу. А организует всё мой сын Шалом вместе с товарищами по классу. Только в этом году подарков не хватило. К сожалению – или к счастью? К счастью, потому что в синагогу пришло гораздо больше детей, чем в прошлом году и чем мы рассчитывали. В следующем году заготовим ещё больше!

После ѓакафот спускаемся в ресторанный зал на первом этаже общинного центра «Марьина Роща» и садимся, женщины отдельно, мужчины отдельно. Праздничные трапезы в общинном центре «Марьина Роща» всегда прекрасные, и оформлены великолепно. Рав Лазар говорил за трапезой об огромном значении радости в еврейской традиции и о Симхат Тора как об источнике этой радости на весь год. И ещё он призвал присутствующих в честь праздника Торы принять решение в наступившем году учить Тору больше, чем ранее.

На трапезе можно было и поесть, и отдохнуть, послетрапезное благословение прочитано часа через два после начала. И тогда все поднимаются в молитвенный зал и… ѓакафот начинаются сначала! Первый отрывок, «Тебе дано видеть», произносит сам Любавичский ребе. Каким образом? Мы приглашаем Ребе произнести его и вслушиваемся в тишину. Каждый из нас слышит в душе голос Ребе. А после этого все дружно повторяем, как принято: «Тебе дано видеть, что Г-сподь есть Б-г, нет ничего кроме Него!»

Для произнесения второго отрывка приглашается рав Лазар, и он произносит его вдумчиво, и все повторяют за ним. Дальнейшие отрывки произносят гости праздника и завсегдатаи синагоги. Все тексты отпечатаны на иврите и русском. После всех отрывков начинаются танцы, около двадцати минут. А потом все эти отрывки сначала, и снова танцы, и в третий раз, и снова танцы. А потом – семь ѓакафот! На этот раз без карточек, поскольку народу уже меньше. Поём мы теперь не только известные всем российским евреям песни, но и традиционные хасидские нигуны, как в доме Ребе, и разумеется, нигун ѓакафот р.Леви-Ицхака, отца Ребе. Свойство этого нигуна таково, что в какое время года ты ни запел бы его, ты почувствуешь атмосферу Симхат-Тора.

Рав Лазар полон радости и бодрости, как будто сейчас утро и он пришёл после ночи спокойного сна. Он поднимается на биму и начинает петь «Адерет ве-эмуна», и все подхватывают за ним. Потом мы пели хасидские песни на русском языке – мы же в России. Эти песни сложили евреи в XIX веке, желая выразить свои чувства на одном из своих разговорных языков. «Нет, нет никого, кроме Б-га одного», «Эй ты, земляк… один у нас Б-г, что на небе, то на земле, один у нас Б-г» – вариант пасхальной «Один кто знает?»

Седьмая ѓакафа, половина третьего ночи, и рав Лазар провозглашает: «Идём танцевать на улицу!» Всегда танцевали на улице перед синагогой, но начиная с прошлого года р.Лазар повёл народ уже на Сущёвский Вал, часть Третьего транспортного кольца. Мы танцуем на тротуаре между офисных зданий, и я думаю: разве мог кто-нибудь представить себе эту картину в центре Москвы? Старые хасиды и недавно приобщившиеся, евреи из всех общин Москвы танцуют со свитками Торы глубокой ночью в офисном квартале Москвы возле центральной транспортной артерии. И во главе их главный шалиах Ребе в России, р.Лазар, деятельность которого приносит плоды уже тридцать лет. Он начинал с одной деревянной синагоги, а теперь – сто пятьдесят общин во всех областных центрах России, и по нескольку, и везде синагоги, и миквы, и уроки Торы, и шхита, и кашерная еда, и детские сады, и еврейские школы. В одной Москве и ближнем Подмосковье несколько десятков общин! Рав Лазар сумел добиться постоянного благосклонного отношения властей и их помощи делу еврейского образования и еврейской общинной жизни. И при этом он остаётся не только раввином всей России, но и раввином своей общины, синагоги «Марьина Роща», а глядя на него, ты не видишь вдохновителя десятков общин – ты видишь воодушевлённого шалиаха, полностью отдающегося молитве, служению, радости.

Вернулись в синагогу мы в три часа утра. Свитки Торы возвращаются в ковчег, и мы идём спать – на несколько часов. Единственный раз за весь год утренняя праздничная молитва начинается не в 10:00, а чуть позже, в 10:30. После шахарита садимся за фарбренген, готовясь к дневным ѓакафот. Начиная с прошлого года есть фарбренген и для женщин в женской галерее. На фарбренгене много напитков, а рав Вайсберг привёз из США несколько видов сельди и других рыбных блюд на закуску. Я, правда, их не попробовал, так как два раза делал кидуш, и оба раза на водку – один раз для дочери, закончившей утреннюю молитву несколько позже других, и другой раз для жены в женской галерее, немного запоздавшей с приходом. После двух кидушей на водку я уже не очень соображал, что находится на столах…

Рав Лазар говорит на фарбренгене. Здесь он не выступает перед аудиторией, здесь он среди своих, среди хасидов, да и различные напитки делают своё дело, и рав говорит от всего сердца, изливая душу. В этом году он говорил, что каждый из нас должен привлечь к Всевышнему ещё десять человек, пока что далёких от еврейства. Он цитировал отрывки из выступлений Ребе, и речь его шла прямо из сердца. Фарбренген идёт шумно, но я не должен отдаваться его течению, я же староста синагоги, и я тороплю народ приступать к ѓакафот, чтобы потом успеть прочитать Тору и помолиться мусаф. Но оторвать хасидов от фарбренгена не просто. Постепенно в противоположной от столов стороне синагоги собираются несколько десятков человек, я выбираю 13 человек для произнесения отрывков перед ѓакафот, и мы делаем три с половиной ѓакафот – не семь, как ночью, и произносим все положенные тексты за эти три с половиной ѓакафот, по нашему обычаю.

Наконец свитки Торы заносятся в ковчег, наступает время чтения Торы, но постоянный чтец читать не может, ибо принял слишком много напитков. Читает другой. Первый вызов к Торе – все коѓены и их дети, второй – все левиты и их дети, третий и четвёртый – все остальные, и я среди них. Пятый вызов – детский. К Торе выходит р.Мордехай Вайсберг и множество детей. Он раздаёт сотни пакетов со сладостями, дети получают их упорядоченно, без давки и толчеи. «Хатан Тора», завершение чтения Пятикнижия – я приглашаю двух видных спонсоров общины, Александра Файфмана и Натана Лихтенфельда.

А теперь пришло время начать новый цикл чтения Торы. Я вызываю, традиционным напевом и традиционными словами, рава Лазара как «хатан Берешит». Слова этого вызова, прославляющие Тору в стихах, каждый год трогают меня. После того, как я исполнил свою обязанность, голова моя закружилась (было мало сна и много напитков), и я очнулся уже на своём месте в зале синагоги, но незадолго до заката… Я помолился минху один, все уже сделали это; кто-то принёс мне из трапезного зала две халы, чтобы я мог сделать трапезу. Тут настало время молитвы аравит, но уж ѓавдалу я попросил для себя сделать моего сына Менделе. Немного отдохнув, я поспешил – в кабинет р.Лазара, где он, как ни в чём не бывало, уже был готов к видеозаписи своего еженедельного урока по Торе…

Вот, я описал основное течение праздника, и описал далеко не всё, многое не уместилось в письме, и без того довольно длинном.

Мой дорогой друг, праздники тишрея прошли, и главное, что я вынес из них – это благодарность Всевышнему за то, что Он одарил нас шлихутом, возможностью помогать евреям. И молитва о том, чтобы духовное богатство, приобретённое нами в праздники, было с нами весь год, и чтобы мы могли учиться и учить, соблюдать и действовать, распространять еврейство, и чтобы был у нас хасидский нахес, здоровье и успех. А главное – увидеть полное Избавление вместе с нашим Ребе!

Твой Шия из Москвы.

Попробовать Тору на вкус!

Каждый раз, когда я посещал моего знакомого в его лечебном учреждении, мне разрешали вход относительно легко, после необходимых формальных процедур. Речь идёт о психиатрической лечебнице, где находятся люди различной степени здоровья. Мой знакомый – один из постоянных молящихся в нашей маленькой синагоге в благотворительном центре «Шаарей цедек». Когда я обратил внимание на то, что он не приходит на молитву в течение нескольких дней, мне сказали, что он находится в лечебнице, где проведёт не одну неделю. Я позвал своего друга и мы отправились в путь, чтобы привезти нашему знакомому кошерную еду, помочь ему наложить тфилин и вообще ободрить его, что имеет первостепенную важность для находящегося в лечебнице, и тем более – в психиатрической.

Так мы посещали нашего знакомого каждую неделю. Но один раз нам не разрешили сразу войти на территорию. «Через полчаса», услышал я от охранника. А через полчаса я снова услышал «через полчаса». И так несколько раз… Когда прошло около двух часов и моё терпение уже, мягко говоря, не было таким, как раньше, я оставил своего друга стоять в очереди, которая за нами была уже достаточно длинной, попросил его позвонить мне, когда она сдвинется с места, и вышел прогуляться, чтобы успокоить нервы.

Я отошёл недалеко, только перешёл улицу, вошёл в какой-то парк… и вдруг мне открылся чудесный уголок мира, о котором я не знал, хотя бывал тут каждую неделю. «Если бы пациентам лечебницы разрешили бывать тут! Если бы на большом дворе лечебницы устроили то, что есть здесь! Они бы обрели душевный покой гораздо быстрее…», подумал я. Тропки, вокруг зелень, струится извивающийся ручеёк, воздух чистый, деревья склоняют зелёные ветви, а какие цветы! По соседним дорожкам гуляли матери с детьми, и видно было, как дети радуются этому уголку прекрасной природы. Пожилые люди медленно гуляли или сидели на скамеечках, смотря на успокаивающую глаз зелень. Даже я на несколько минут забыл, зачем я приехал в этот район.

*
Мы уже в середине праздника Суккот, больше, чем в середине. Приближаемся к большому празднику Симхат Тора. Как пишет Шулхан арух: «Последний йом-тов Суккот называют Симхат Тора, поскольку в этот день радуются и устраивают трапезу в честь завершения цикла чтения Торы».

Симхат Тора – это один из самых весёлых праздников еврейского календаря. В этот день мы дочитываем Пятикнижие до конца и начинаем с начала, устраиваем танцы со свитками Торы вокруг бимы и радуемся, радуемся. Рассказывают, что однажды видели, как в Симхат Тора танцует и веселится еврей, который вообще Тору не учил. Его спросили: «А какой у тебя повод для радости? Ты же Тору не учил, её не знаешь, чего ты пляшешь?» Он ответил: «Если бы мой брат выдавал дочь замуж, разве я не разделил бы его радость? Вот и здесь: у моих братьев праздник, и я радуюсь». Это хорошая история, с моралью, но… неправильная. Совсем неправильная. Симхат Тора – это не праздник в честь того, что мы учим Тору. Если бы мы праздновали изучение Торы, то и отмечали бы праздник изучением! А мы танцуем со свитком, причём с закрытым и помещённым в футляр свитком. И главные участники праздника – не головы наши, а ноги, низшая часть тела.

Всё правильно. Это праздник в честь того, что Тора вообще есть, и что она есть у нашего народа. Это праздник в честь нашей вечной глубинной связи с Торой. Она не зависит от возраста, она не зависит от знаний и усердия в изучении.

Однако одной лишь связи мало. Её нужно воплощать в жизнь. Заповедь изучения Торы действует весь год, Торе нужно посвящать всё время, свободное от зарабатывания минимального насущного хлеба. И изучать Тору должен всякий, согласно своим умственным возможностям. Ведь сказано: «И размышляй о ней денно и нощно». «Изучение Торы равно всему», говорит Мишна. В Иерусалимском Талмуде приводятся два мнения о понимании этой мишны. Одно: «изучение Торы равно всему в этом мире». Другое: «изучение Торы равно всем заповедям, более того: исполнение всех заповедей не стоит единой буквы Торы».

Причина такого высокого значения изучения Торы объясняется в Тании. Когда человек изучает некий закон Торы, он изучает волю Всевышнего, выраженную в этом законе. «В таких-то обстоятельствах галаха предписывает поступать так-то» означает: «Всевышний пожелал, чтобы в таких-то обстоятельствах евреи действовали так-то». Получается, что мы своим разумом постигаем волю Творца! А воля Творца, выраженная в Торе – это сам Творец, как сказано в Зогаре: «Тора и Святой, благословен Он – одно». Разумеется, «Его никакая мысль не постигнет», но постигая Тору, мы постигаем таким образом и Его. Осуществляется единение нашего разума с волей Всевышнего, то есть с самим Всевышним, и нет подобного этому единению нигде более.

*
Много раз встречался я с евреями, которые в своей жизни вообще не знали вкуса изучения Торы. Не по их вине. Они выросли в семьях, где не было Торы, и возможно, что и их родители выросли в таких семьях. Их деды не захотели «перейти на другую сторону улицы и посмотреть на прекрасный мир». А ведь тогда они ещё могли это сделать! Если бы они сделали несколько шагов, если бы они попробовали – они увидели бы, как там прекрасно, какое удовольствие получает там душа. Царь Давид в Псалмах говорит: «Слова Торы приятнее многочисленного золота, они слаще мёда и нектара». Один из смыслов этого стиха таков: люди любят богатство, но пока они его достигнут, им нужно много трудиться, но слова Торы – как только мы садимся и начинаем изучать, мы ощущаем их сладость, как будто попробовали мёд и нектар. Иногда изучать Тору сложно, но сложно – совершенно не означает «неприятно»! В сложности и есть удовольствие. И чем больше человек погружается в Тору, тем лучше он понимает, что не сможет оторваться от неё ни за что.

Как мы должны быть благодарны людям, издающим Талмуд с комментариями на понятном всем языке, хасидские маамары с пояснениями и даже… Танах с переводом на современный иврит! Как они облегчают этот «переход на ту сторону дороги»! И в особенности благодарны мы тем, кто выпускает переводы многочисленных еврейских произведений на русский язык, они приближают Тору к сотням тысяч русскоязычных евреев по всему миру. Нужно лишь попробовать Тору на вкус, нужно лишь приоткрыть чудесный мир мудрости Всевышнего, заповедавшего нам изучать Тору, чтобы прийти к Нему и соединиться с Ним в чудесном единстве, чтобы жить настоящей полноценной еврейской жизнью, полной любви и сладости.

Гут шабес, гут йом-тов
Шия

Суккот!

Ваикра 23:42

В шалашах живите   семь дней,   каждый  житель   Израиля должен     жить   в шалаше — дабы  знали   во  всех  поколениях ваших,  что   в  шалашах  поселил  Я сынов Израилевых,  когда  выводил   их  из  страны  Египетской.

 

В   языке   каждого  народа   есть   самые важные   слова   и   понятия.    Их  важность  определена   древностью,   историей,   опытом  нации.  Среди  них  и   слово   «дом».   Покинувший Египет,  еврейский  народ   сорок  лет   скитался   по Синайской  пустыне.  Лишенные  крова,    люди   ночевали  в   шалашах.  Именно   «сукка» —  шалаш,   шатер —  стала   синонимом  дома.  Дома,  который   спасал от   палящего солнца,  но   сквозь   крышу    которого  были   видны  звезды.

Суккот,   которому     предшествует   суровый     Йом-Кипур,  отмечается на   пятнадцатый  день еврейского  нового года.      Как   всякий   еврейский   праздник,      Суккот   полон разных  смыслов  и  настроений —  «Праздник  кущей»,   праздник   урожая,   веселья,   памяти   и  древних   обычаев.  Четыре   вида растений – этрог,  пальмовая   ветвь, мирт   и   ива,      которые   по  традиции   обязательно  украшают   шалаш, символизируют многообразие   человеческих  типов  и   характеров народа,  а  собранные   вместе они   обозначают    единство народа   и  его   силу.

Суккот —  праздник   праздников.   Это  время  отпущенное  для   веселья и  радости, недаром  иногда   его   еще называют  З`ман Симхатейну,   что  на  иврите  означает «Сезон нашей  радости».  Поэтому   мы  желаем  всем  нашим  друзьям хорошего  настроения,   веселых  мыслей и   единения   с  близкими.

Хаг Суккот самеах!

Родословная от сапожника

Сукка во дворе еврейского общинного центра «Марьина Роща» большая, она занимает весь двор. Гораздо больше привычных нам суккот, и больше всех суккот, возводимых в Москве. Но это, разумеется, не всегда было так. Я хорошо помню, как расширялась сукка параллельно увеличению количества миньянов для молитвы, уроков Торы и хасидизма, вместе с увеличением общины под руководством Главного раввина России р.Берла Лазара.

Помню я случай, произошедший 17 лет назад. Мы с женой и детьми сидим на трапезе в маленькой сукке, стоявшей тогда на небольшом дворе возле того места, где сейчас находится бухарская синагога. Тогда я ещё не очень хорошо знал русский, но я понял, что пятеро или шестеро евреев, сидящих недалеко от нас, говорят обо мне и о моей семье. Говорившего я знал. На той неделе он был у нас дома. Его жена находилась в лечебном центре, и он приходил к нам, чтобы моя жена дала ему еду, которую она сама приготовила для больной и для её семьи. Таково было начало организации «Бикур холим», которую она сама основала – на её собственной кухне. Я попросил тогда его немного обождать, пока еда будет готова и упакована.

Когда я вернулся, он внимательно вглядывался в две фотографии, висевшие в прихожей. «Кто это?» – спросил он. «Это мой дедушка, праведник зейде Матитьяѓу, и моя бабушка, праведная бобе Йеѓудит». Я получил эти фотографии от моего брата, р.Матитьяѓу, названного по имени нашего деда, и повесил их в прихожей, чтобы мы с детьми всегда вспоминали о заслугах наших предков.

И вот теперь этот человек рассказывал своим собеседникам о визите в мою квартиру и взволнованно говорил: «У них есть то, чего у нас совсем нет – родословная!»…

*

Мы приближаемся к завершению цикла чтения Торы. На этой неделе читается недельная глава Ѓаазину, предпоследняя глава книги Дварим. Основную часть главы составляет «песнь Моше» в чеканной запоминающейся форме, которую народ запомнит и усвоит предостережения Всевышнего: ведь стихи запоминаются и ложатся на сердце лучше обычной прозы. Моше описывает в красивых поэтических выражениях прошлое евреев, блага, дарованные им Всевышним, и неблагодарность сынов Израиля. Он предвидит, что евреи оставят Всевышнего, и тот сокроет Свой лик от народа, и тогда враги смогут победить их. Но это продлится недолго. Всевышний не даст свой народ в обиду, Он «отомстит врагам Его и искупит землю Свою и народ Свой».

В начале песни говорится, в частности: «Вспомни дни древности, всмотритесь в годы поколений, спроси отца своего – и он расскажет тебе, старцев твоих – и они скажут тебе». Этот стих выглядит как повеление: помни, что делал Всевышний в прошлом. Но как можно помнить «дни древности и годы поколений», время, когда тебя ещё не было? Ответ следует сразу же: «спроси отца своего – и он расскажет тебе, старцев твоих – и они скажут тебе». Отец расскажет о своих временах, а ему рассказывали старцы об их временах, и он перескажет тебе их рассказы. Так формируется еврейская традиция.

В нашем поколении, слава Б-гу, много еврейских душ возвращаются к своему истоку и к своему наследию. Еврейская искра пробуждается в людях при разных обстоятельствах, они оставляют неверные пути и приходят к Всевышнему и к добрым делам. Они создают еврейские семьи и воспитывают новые поколения в духе Торы и хасидизма.

Но как они выполнят сказанное «спроси отца твоего и старцев?» Ведь их родители, к великому сожалению, не могут рассказать им о еврейской традиции ничего!

р.Яаков бен Ашер, «Бааль ѓа-Турим», в своём комментарии к Торе пишет так: «В нашем стихе перечислены сам человек, его отец и его деды. А следующий стих начинается со слов «когда давал в наследие…» Это намекает на то, что если сам человек сведущ в Торе, таким же был его отец и дед – это уже наследие, эта цепочка не прервётся». Таким образом, мы сами не спросим наших дедов. Но если мы правильно воспитаем наших детей, а они – наших внуков, то наши внуки спросят нас, а мы уж им расскажем. Так мы выполним эту заповедь – не как спрашивающие, а как рассказывающие!

…Когда Дов-Беру, будущему прославленному Магиду из Межерича, преемнику Баал-Шем-Това и учителю Алтер ребе, было лишь пять лет, их дом сгорел. Он видел, что его мать плачет, и спросил: «Мама, стоит ли так убиваться из-за вещей?» «Не о доме я плачу, – отвечала мать, – а о том, что сгорела бумага с нашей родословной, а восходит она к мудрецу мишны рабби Йоханану-сапожнику!» – «Не беда, – ответил пятилетний мальчик. – Я сделаю новую родословную. Она начнётся с меня». Так и произошло.

Детали этой истории не случайны. Родословная Дов-Бера была длиной в 1700 лет, но начиналась она с рабби Йоханана-сапожника. Не с первосвященника и не с царя. С сапожника. Но с такого сапожника, который стал мудрецом Мишны и учителем всего народа. Каждый «сапожник» может начать великую родословную, если приложит усилия.

Гут шабес, хаг Суккот самеах
Шия

Полны заслуг как гранат

«Извините, у меня есть вопрос, который мучает меня уже много дней, я не знаю, как поступить. Вы не могли бы задержаться на несколько минут и ответить мне?»

Я смотрю на часы, смотрю на охранника тюрьмы, маячащего неподалёку, и даю девушке понять, что время свидания почти истекло. Она обращается к охраннику и просит его дать нам ещё несколько минут для решения важного вопроса; охранник соглашается.

«Некоторое время назад меня поставили на новую работу в кухне тюрьмы. Работа в ночную смену, с восьми вечера до шести утра. В шесть я возвращаюсь в камеру, у меня есть время поспать, сделать свои дела и подготовиться к следующей смене. И получается, что когда у всех ночь – у меня как бы день, а когда у всех день – у меня практически ночь. И у меня вопрос: когда мне произносить утреннее «Благодарю я Тебя, Царь живой и сущий, возвративший мне душу по милосердию. Велика верность Твоя»? Утром, как все – но в это время я не встаю, а ложусь… Вечером, когда я встаю – но тогда у всех уже не утро… И когда читать «Шма перед сном»? С ним та же проблема… В «мой» вечер или в тот вечер, что у всех?»

Перед тем как ответить, я задал ещё несколько вопросов – для успокоения. Что за работа на кухне, какая там еда, кто ещё работает и пр. Между делом девушка сказала: «Я знаю, что это неправильно, что этого делать не полагается, но иногда я бываю так голодна, что пробую немного еды из некашерного мяса, которое там готовится…»

*
Эта беседа состоялась несколько недель назад. Девушку звали Хая-Мушка, было это во дворе женского отделения тюрьмы номер пять, куда я приезжаю каждый четверг, чтобы навестить еврейского юношу, сидящего в этой тюрьме уже полгода. Я передаю ему привет от родителей из Израиля, приношу еду на шабат, мы немного учим вместе Тору для поднятия его духа. И вот несколько месяцев назад охранник, сопровождающий меня, рассказал мне, что в этой тюрьме находится и еврейская девушка. Я удивился: насколько мне было известно, женщины сидят в тюрьме номер шесть. Оказалось, что за хорошее поведение в течение нескольких лет женщины из шестой тюрьмы получают поощрение: их переводят в другие тюрьмы, там они работают на уборке и готовке, но получают различные облегчения в условиях содержания.

Я попросил разрешения навестить девушку, и вместе с моим товарищем р.Авраѓамом Дьяковым мы пошли к этой девушке. Она очень обрадовалась нашему приходу и рассказала, что в своё время репатриировалась в Израиль, после нескольких лет жизни там вернулась в Москву, а здесь её оклеветали и по ложному обвинению присудили к нескольким годам тюремного заключения. Мы попросили её назвать нам её имя для молитвы за её благополучие, она назвала… но имя было абсолютно нееврейским. Конечно же, мы предложили ей принять еврейское имя, ведь это решение поможет ей сохранить твёрдость духа, и в будущем она сможет выйти на верный путь и создать хорошую еврейскую семью. «Да, это будет хорошо, я уже думала об этом». «Хая-Мушка – это имя праведной рабанит, жены Ребе. Вы хотите взять это имя?» Девушка согласилась; мы попросили у неё дату её рождения, и оказалось… что родилась она по еврейскому календарю 22 швата 5748 года. Именно в этот день и именно в этом году скончалась рабанит Хая-Мушка!

В шабат после этого визита, когда р.Лазар был вызван к Торе, я попросил его сказать «Ми ше-берах» за эту девушку и дать ей новое еврейское имя. О чудесном проявлении Б-жественного провидения, сопровождавшем эту историю, знали лишь р.Лазар, р.Авраѓам Дьяков и я.

*
В нашей недельной главе Вайелех рассказывается о том, как Моше записал Тору перед тем, как передать руководство народом своему ученику Йеѓошуа бин Нуну – как и велел Всевышний. Последняя заповедь, записанная Моше в Торе – заповедь «ѓакѓель». В дни, когда Храм существовал, на исходе года шмиты (раз в семь лет) весь народ собирался в Храме, и царь еврейского народа читал перед всеми главы из Торы.

В Храме одной из работ коѓенов было ежедневное воскурение благовоний. Рамбам пишет, что предназначение воскурения – удалить дурные запахи и превратить запах в хороший. Но эти слова наверняка имеют и более глубокий смысл, чем простое понимание, ведь что может быть дурного и неприятного в служении Всевышнему в Храме? Зоѓар говорит, что воскурение предназначалось для удаления нечистоты злого начала. Из чего делалось воскурение? Из различных веществ, непригодных для еды, и одним из одиннадцати ингредиентов была «хельбена» – вещество с откровенно неприятным запахом. Талмуд говорит, что присутствие хельбены в воскурении намекает на евреев-грешников, и важно, что без этой «хельбены» состав воскурения неполон, и оно категорически не может быть воскурено в Храме. Получается, что задачей священников было взять символы всех видов евреев, включая даже грешников и преступников, соединить их – без этого нельзя! – и вознести к святости. Вот их главная задача: поднимать низкие сущности к святости. В этой связи можно понимать и заповедь «ѓакѓель». Священники собирают в Храм весь народ, невзирая на статус его представителей, и поднимают его к святости, ибо только весь народ, со всеми его членами, какими бы они ни были, достоин подняться к святости.

*
Естественно, что во внешнем мире – где мы свободно и спокойно передвигаемся куда хотим – нам кажется, что «там, за решеткой» сидят преступники и опустившиеся люди. Те, которых можно определить как «преступники Израиля», а мы сами, возможно, стоим на ступени священников, которые поднимают их на более высокий уровень.

В Талмуде сказано, что «даже грешники Израиля преисполнены заслугами, как гранат»! Однажды Ребе с серьезным лицом спросил у одного еврея, пришедшего к нему на «йехидус»: «Я учил это место в Гемаре, и у меня возник вопрос: если они полны заповедей, словно гранат – как же можно называть их «грешники Израиля»»?

Этот шабат – между Рош а-Шана и Йом Кипуром – называется «Шабат шува» («шабат возвращения»); и из-за того, что он приходится на середину 10 дней тшувы, и потому, что его афтара начинается словами «Шува Исраэль» («Вернись, Израиль»). Это дает нам силы поднять себя на самую высокую ступень тшувы и достойно подготовиться к святому дню – Йом Кипуру. А также приглядеться к тем замечательным и особенным душам, которые находятся внутри или снаружи, но в любом случае могут преподать нам урок, что такое истинная и искренняя тшува!

Гмар хатима това,

гут шабес!
Шия

Весь человек Израиля

Высокий человек стоял перед дверью квартиры, к которой добирался довольно долго. Когда он постучал и увидел, кто открыл ему дверь, на его глаза навернулись слёзы. «Можно позвать папу»? Отец вышел, вместе с молодым человеком они спустились к машине, вынесли оттуда коробки, отнесли их на веранду, и вскоре к её потолку были привинчены качели – для удовольствия детей, и в первую очередь для удовольствия маленькой Мири, которая открыла дверь, которая была совершенно лысой от химиотерапии.

«Мири, смотри, какой подарок ждёт тебя на веранде!» – позвали родители. Девочка тут же вскарабкалась на качели, о которых мечтала уже несколько месяцев. Родители не могли найти слов благодарности привезшему её человеку. «Нет, это я должен вас благодарить, – ответил пришедший. – Ведь вы спасли жизнь моему брату…»

История началась несколько месяцев назад. Волонтёр в одной из благотворительных организаций Израиля узнала, что девочка Мири хочет качели, чтобы на них играть, читать, отдыхать от трудных процедур в детском онкологическом отделении лечебницы. Эта женщина во время летнего отпуска в деревенской гостинице на севере Израиля увидела такие качели, спросила владельца , где он её заказал. Слово за слово, она рассказала, для кого и для чего нужна эта качалка. Владелец гостиницы, высокий человек, тут же откликнулся: «Я! Я сам куплю такую качалку, сам её отвезу и сам соберу!»

«По дороге с севера страны, – продолжал рассказывать высокий человек родителям Мири, – я позвонил той женщине-волонтёру. Мы говорили о благотворительности, о различных проектах помощи, и она сказала, что сама хочет пожертвовать кому-нибудь свою почку. Я сразу встрепенулся. Мой младший брат страдает почечной болезнью, всю жизнь на диализе, и вся надежда на пересадку почки. Но у него редкая группа крови, родственники ему не подходят. – А какая у вас группа крови? – спросил я у той женщины. И оказалось, что та самая! Она сразу согласилась стать донором почки для моего брата. И всё это сейчас, несколько часов назад, по дороге к вам. Теперь вы понимаете, почему это я должен быть вам благодарен?»

*

В полночь на исходе прошлого шабата вместе с множеством евреев в центральной синагоге Москвы я читал первые слихот. Мысли мои были далеко от Москвы. Думал я о Мири, моей племяннице.

Мы трижды в день благодарим Всевышнего «за чудеса Твои, что во всякое время», но в Рош ѓа-шана мы просим великого чуда, такого, чтобы устранило все беды и несчастья. Чтобы принесло нам добрый и сладкий год, излечение и спасение. Такого, чтобы излечило Мири, дочь моей сестры Брахи и её мужа Яакова.

*

Недельная глава Ницавим начинается словами «Вы стоите сегодня все перед Г-сподом… главы ваших колен, ваши старцы, ваши начальники, весь человек Израиля». Почему предложение начинается с множественного числа – «вы стоите», потом перечисляет много разных лиц, но заканчивает формулировкой в единственном числе – «весь человек Израиля»?

В Зоѓаре говорится, что слово «сегодня» здесь указывает на Рош ѓа-шана, и глава эта читается всегда перед Рош ѓа-шана. И я подумал, что Тора учит нас здесь ответственности, которую мы должны ощущать во время молитв Рош ѓа-шана. Молиться нужно не только о себе, но и о ближнем, и не только о ближнем, но и о дальнем. Сказали мудрецы: «Тот, кто молится о нуждах другого и при этом сам нуждается в том же – первым получает отклик на свою молитву». Если мы молимся «во множественном числе», то каждый из нас и «в единственном числе» удостаивается отклика.

Рош ѓа-шана – это также новомесячье, рош-ходеш месяца тишрей. Как и в каждое новомесячье, нужно было бы говорить в этот день Ѓалель. Однако говорят мудрецы: «В то время, когда Святой, благословен Он, сидит на престоле суда, книги живых и книги мёртвых раскрыты перед ним, как можно петь радостные славословия?» Это не время для радости, это время для серьёзности, для обдумывания жизни, для ощущения Суда.

Тот, чьё сердце полно милосердия, вспоминает людей, нуждающихся в излечении, вспоминает людей, нуждающихся в заработке, испытывающих проблемы с детьми, и молится о том, чтобы Всевышний помог им вырастить детей хорошими людьми, верными Торе и заповедям. Он молится за всех своих знакомых, не могущих найти себе пару в жизни. Он вспоминает о вдовах и сиротах и молится о том, чтобы Всевышний стёр слезу с их очей и даровал успех их семье. Он вспоминает о бездетных и молится о даровании им плода чрева. Молится он и о том, чтобы все мы были прилежны в изучении Торы и хасидизма.

И я прошу молиться за мою племянницу, Мирьям дочь Хаи-Брахи-Йеѓудит. Пусть она полностью излечится, пусть вернётся в свой класс, к соученицам, которые не видели её почти год. Пусть жизнь родителей вновь станет спокойной, чтобы они могли уделять равное внимание всем своим детям.

Да, Рош ѓа-шана – день суда, и мы испытываем трепет. Однако ѓалаха говорит, что перед этим днём стирают, надевают красивую одежду, стригутся, как делают это перед праздником. Почему для нас день суда над нами – праздник? Потому что мы уверены в том, что Всевышний будет судить нас и справедливо, и милосердно. Рабби Ханина и рабби Йеѓошуа говорили: «Кто подобен этому народу, знающему характер Б-га своего? Обычно человек, которого собираются судить, одевается в чёрное, облачается в чёрный плащ, не стрижётся и не бреется, поскольку не знает, как повернётся суд. Но евреи ведут себя не так: они одеваются в белое, облачаются в белые плащи, едят и пьют в Рош ѓа-шана, ибо уверены, что Всевышний сотворит для них чудеса!» Наш друг с севера страны, сотворивший чудо для моей племянницы, сам увидел чудо, возможность исцеления для своего брата. И мы увидим чудо, сотворённое для Мири, когда она вернётся к здоровой, полной и доброй жизни!

Ребе говорил, что шабат недельной главы Ницавим – это последний шабат месяца элул. В этот шабат читают главу Ницавим, где Всевышний благословляет народ. И поскольку это последний шабат элула, в этот день благословляют наступающий месяц тишрей, чтобы был он полон добра и благословения для всех евреев на весь год.

Доброй записи и доброго приговора всем, на добрый и сладкий год!

Гут шабес
Шия